Мы общались где-то месяц назад, когда мы направлялись в Нью-Йорк, чтобы выступить в “Apollo”, и Лу (Lou Reed) должен был прийти на концерт, где мы бы и встретились. Он не смог приехать из-за пошатнувшегося здоровья, поэтому я подозревал, что всё идёт не так хорошо, но не знал, что всё настолько серьёзно. Так что я был наполовину шокирован, наполовину раздавлен – шокирован из-за того что это произошло так внезапно и раздавлен самой утратой.
Большинство людей из мира рок-н-ролла знают про Лу Рида и его репутацию. Я мельком пересекался с ним на каких-то мероприятиях около десяти лет назад, и он был очень приветлив. Четыре года назад, когда мы были на юбилее “Зала Славы Рок-н-Ролла”, мы пригласили Лу прийти и сыграть с нами, потому что мы вели одну из частей мероприятия. Мы были в курсе, что он предельно прямолинеен и говорит всё прямо в лоб. Он мог быть немного холодным, весьма резким, таким, каким вы и ожидаете. Мы начали готовиться, наигрывая какие-то музыкальные композиции, а он жаловался, что мы громко играем, и что мы играем всё неправильно. Абсолютно всё, что мы делали было неправильным. Это не ограничивалось нашим подходом к музыке, само наше существование было неверным. С того самого дня, как мы родились, наше существование было ошибочным. Конечно же, я немного преувеличиваю ради эффекта…
Но мы с ним поговорили где-то около часа, и думаю я смог его успокоить, что ничего плохого не произойдёт. Разговаривая с кем-то о Лу, я осознал, что за эти годы со многими людьми его поколения очень плохо поступали те, кто пытался использовать их, и изнутри и с изнанки бизнеса. И многие люди его возраста очень осмотрительны. Поэтому, когда кучка 40-летних музыкантов принимает его с распростёртыми объятиями и зовёт поджемовать, он просто заподозрил что-то неладное. Я это понимаю и не виню его за это.
Атмосфера немного потеплела, мы с ним поболтали в сторонке, и всё очень быстро пошло на лад. Мы осознали, сколько у нас общего. Прониклись доверием. Но он был очень настороженным, недоверчивым человеком, и проведя с ним, впоследствии, пару лет, то давая интервью, то играя концерты, я отчётливо видел, что как только в поле его зрения появляются новые люди, он сначала оценивал их, и только потом мог открыться. Я встречался со многими артистами его поколения, и если у вас состоится достаточно долгая беседа, они вам расскажут, как их поимели люди, система, бизнес, коварные контракты, коллеги, да что угодно.
И он, и мы всегда были аутсайдерами, нам всегда было некомфортно идти протоптанными дорогами. Metallica всегда была независимой, а Лу Рид – крёстный отец аутсайдеров. Будучи независимым, он всегда шёл своей дорогой, делал каждый проект отличным от предыдущего и никогда не чувствовал ответственность ни перед кем, кроме себя самого. В этом мы схожи. И мы дали ему то, чего у него не было, или что ему не так часто доводилось испытывать, сам он это называл “энергией”, “весомостью” и “величиной”, и что бы это ни значило, это происходило, когда мы начинали играть. Он так проникся тем, чем мы поделились с ним. И, конечно же, он поделился с нами невероятным произведением, которое он уже написал, Lulu, и рассказал о её любовных похождениях и сексуальных стремлениях. Мы смогли дать нечто друг другу и разделить общее отсутствие навыков подстраиваться под окружающее.
Дженн Уэннер организовал празднование в “Rock ‘n Roll Hall of Fame”, там же были U2 и Springsteen, которые были ведущими небольшой части программы, и они попросили нас тоже провести некоторую часть, а мы, в свою очередь, попросили его сыграть с нами. Получилось довольно хорошо, и думаю с нами он почувствовал себя комфортно. Когда мы уходили из “Madison Square Garden”, он посмотрел на меня, когда мы вышли к парковке в недрах “Madison Square Garden”, и, в конце концов, через полтора года мы выпустили совместный альбом. Но приключения “Lulu” история этой героини и её отношений с разными мужчинами, которые встречались в её жизни.
Вчера я включал этот альбом детям, когда мы ехали в машине, и он звучал уместно и так мощно как никогда прежде; он звучал невероятно сильно, очень живо и динамично. Он написал эту невероятную лиричную историю. Я не очень-то люблю выделять “лучших” или “№ 1″, но за последние четыре десятилетия он был самым превосходным поэтом в рамках мира рок-н-ролла. Он принёс с собой историю, над которой провёл множество времени, однако с другой стороны он также привнёс невероятную динамику и энергию в студию, когда попросил нас придумать что-нибудь прямо здесь и сейчас.
Мы ничего не продумывали, ничего не разрабатывали специально, ничего не разбирали и не подвергали анализу. Мы просто начали играть, Лу начал полупеть-полудекламировать эти прекрасные стихи, и вот так и был записан этот альбом. Это научило меня иному подходу к работе в студии: больше делать, чем обдумывать. Мы записали весь альбом за три недели, если сравнивать это с работой над альбомами Metallica, за три недели мы даже не сможем определиться, в каком углу будут стоять ударные. Всё это было очень динамично, и мы не старались подходить к этому с аналитической точки зрения.
Рок сообщество может быть довольно жестоким, поэтому я такой толстокожий. Так что когда хард-рок сообщество повернулось спиной к этому альбому, я не был удивлён. Многие говорили: “О, Лу Рид не поёт”. Да что вы! Что, по-вашему, он делал последние 40 лет? Вы ожидали, что он будет звучать как Роберт Плант (Robert Plant)? В его случае всё иначе. Насчёт хард-рок сообщества я не был особо удивлён. Но я был удивлён довольно жёсткими высказываниями некоторых более интеллигентных писателей.
Однако два года спустя, многие изменили своё мнение. Говард Стерн (Howard Stern) посвятил целый выпуск тому, как он ошибался насчёт “Lulu”, и что “Junior Dad” его самая любимая песня за прошедший год, хотя она и вышла два года назад. Двадцать пять лет спустя миллионы людей будут заявлять, что купили альбом или полюбили его, когда он только вышел, ни то ни другое, конечно же, не будет истиной. Думаю, он хорошо выдержит проверку временем, – когда я вчера включал его, он звучал охрененно. В каком-то роде это даже круче, что люди не восприняли его, потому что это делает его ещё более нашим, это наш проект, наш альбом, и он не записывался для масс, а массы его и не приняли. Это делает его ещё более ценным для тех, кто приобщился.
Я всегда буду помнить его хрупкость. Я, в каком-то роде, чувствовал связь с его хрупкостью, и отождествлял с собой. Он был очень открытым, он мог сказать: “Ларс, я люблю тебя” и отправить мне сердечко в смс. Это было так прекрасно. Больше всего мне запомнится это отсутствие предубеждений и барьеров, и его хрупкость. И ещё я никогда не встречал никого, кто всегда говорил бы только правду. Не продумывая, а высказываясь как бог на душу положит. Когда люди говорят, они пропускают это через мозг, я не знаю, откуда рождались его слова, но они имели другое происхождение. На эмоциональном, физическом, на любом уровне – это реально находило во мне отклик. Я хотел придать ему силы, и думаю Metallica дала ему сил. Само его существо было прекрасным, как только он перестал опасаться, проявив свою детскую непосредственность.
Перевод прислал Александр Васильев. Спасибо!
Оригинал: http://www.theguardian.com/
Dimon
Copyright © Metbash.ru. Копирование материалов ленты разрешается только в случае указания на “Metbash.ru”, как на источник получения данных, при этом во всех ссылках обязательно явное указание адреса сайта Metbash.ru