Многие помнят о том, что в январе 2001 года группа Metallica дала интервью журналу “Playboy”, которое в итоге дало нехилую трещину в отношениях между музыкантами. Но мало кто это интервью видел. Предлагаем это исправить! Далее четвертая часть большого интервью по версии нашего прошлого сайта Encycmet.ru! Заключительная часть далее на сайте!.
Playboy: Так что должен делать Джейсон во время каникул?
Джеймс Хэтфилд: Х..й его знает. Я не его турагент.
Кирк Хэммет: Я только надеюсь, что мы переживем это вместе, не срывая друг друга гребаные глотки.
Playboy: Ларс, думаете ли Вы, что Джейсон должен иметь возможность выпустить свой альбом?
Ларс Ульрих: Я не смог бы сказать ему в глаза: «Ты не можешь издать эту запись». Я не такой человек. По большому счету, это все, что у меня есть сказать. Я попросту не могу застрять в этих ссорах. У меня есть проблемы в семейной жизни, с женой, которые немного более важны, чем споры Джеймса Хэтфилда и Джейсона Ньюстеда.
Playboy: А что если Джейсон все-таки бы выпустил ее?
Джеймс Хэтфилд: Не знаю. Это бы меня сильно разочаровало.
Playboy: Ну и как запись?
Кирк Хэммет: Это замечательный альбом.
Ларс Ульрих: Приятная запись, очень блюзовая, как более популярный материал Стиви Рэй Воэна (Stevie Ray Vaughan).
Джеймс Хэтфилд: Достойна уважения.
Кирк Хэммет: Я часами разговаривал с Джейсоном. Я расстроен из-за него. Джеймс требует лояльности и единства, и я уважаю это, но я не думаю, что он сознает последствия событий, которые он провоцирует. Джейсон ест, спит и дышит музыкой. Мне кажется, это морально неправильно не подпускать кого-либо к тому, что делает его счастливым. Этот альбом всегда будет доступен в каком-нибудь формате – пусть на Napster или в магазинах, но люди услышат его.
Playboy: А было бы прикольно, если Джейсон выпустил его на Napster?
Кирк Хэммет: Это бы, б..я, было о..уенно иронично.
Джеймс Хэтфилд: Я не против выглядеть придурком в группе. Ну, внутри группы. До тех пор пока фанаты думают, что придурок – Ларс, все прекрасно [смеется].
Джейсон Ньюстед: Джеймс есть на нескольких записях: в фильме South Park Джеймс поет, когда Кенни (Kenney) идет в ад, и он почти на каждом альбоме Corrosion of Conformity. Это ему в упрек, но я буду иметь ввиду. Я не могу играть мое дерьмо, однако он может ходить играть с другими людьми.
Джеймс Хэтфилд: На тех записях нет моего имени. И я не стремлюсь продавать их.
Playboy: Вы хотите лояльности и единства в группе, но если Вы такой диктатор, то можете кончить, потеряв членов группы. У нас есть для вас три слова: Guns n’ Roses.
Джеймс Хэтфилд: Это три противных слова [смеется]. Они были лучшим примером бесконтрольного эгоизма. Мы определенно не в положении Guns n’ Roses. У нас никогда такого не будет. Я скорее всех поубиваю, прежде чем это произойдет.
Playboy: Трое против одного: Вы единственный, кто против того, чтобы позволить Джейсону выпустить его запись. Этот конфликт может быть как-нибудь разрешен?
Джеймс Хэтфилд: Кто-то из нас сейчас должен будет немного уступить (англ. bend – уступить, согнуться. Прим. пер.)
Playboy: Или наклониться. (англ. bend over – загнуться, наклониться. Игра слов. Прим. пер.)
Джеймс Хэтфилд: У меня болит спина, так что это буду не я.
Playboy: Помогают ли все эти конфликты группе?
Ларс Ульрих: Вы много раз использовали слово «конфликт» за последние 15 минут. В конце концов, у нас есть любовь и уважение друг к другу, которые вытесняют пререкания. Главная штука – это то, что мы, б..я, все же здесь. И мы единственные, кто по-прежнему здесь. Несмотря на конфликты, о которых вы продолжаете говорить, мы все же находим способ существовать, как действующая единица, и практически без колебаний идем на сцену и даем всем под зад.
Playboy: Это обычная напряженность внутри Metallica или сейчас сильнее?
Ларс Ульрих: Это прекрасный вопрос. Интересное время, чтобы сделать интервью с каждым из нас отдельно. Вы слышите, как люди признаются в чем-либо – почти используя вас как посредника. Например, Джеймс и Джейсон не позвонят друг другу, так что они беседуют через вас.
Playboy: Вы и Джеймс оба не разговаривали.
Ларс Ульрих: Я не говорил с ним некоторое время, это правда.
Джеймс Хэтфилд: Он не звонил мне. Я уверен, что он скажет, что я не звонил ему.
Ларс Ульрих: Это что-то вроде упрямства рок-звезды. Как «Он не звонит, значит и я не буду ему звонить. Х..й с ним.»
Джеймс Хэтфилд: Нам обоим нужно некоторое время быть порознь; я и этот долбо..б были вместе 20 лет, чувак. Наши отношения экстремальны, любовь-ненависть, понимаешь?
Ларс Ульрих: У нас был такой сценарий сотни раз. В турне, временами, мы можем не разговаривать неделю. Я и Джеймс Хэтфилд – самые противоположные люди на этой планете.
Playboy: Ваша жена, Skylar, встречалась с Мэтом Деймоном (Matt Damon), и он сделал ее моделью для главной женской роли в «Умница Уилл Хантинг» (“Good Will Hunting”). Несколько лет назад Мэт описал вас, как: «е..аная рок-звезда, у которой есть $ 80 миллионов и свой реактивный самолет – дурная рок-звезда».
Ларс Ульрих: Он сказал это до нашей встречи. И он извинялся сотню раз. Когда я видел его первые пять раз, он мог провести 10 минут обильно извиняясь. Он на самом деле душка.
Playboy: Вы коллекционер искусства – это необычное хобби для метал-барабанщика. Какие школы вы собираете?
Ларс Ульрих: Абстрактный экспрессионизм, движение «Кобра». У меня есть много Баскиа (Basquiat), много Дюбуффре (Dubuffret), много де Коонинга (de Kooning). У меня лучшая коллекция Азгера Йорна (Asger Jorn) на этой планете. У меня есть то, что принято рассматривать как одну из величайших картин Баскиа; я провел полтора года, гоняясь за ней. Оттягиваться за сценой с Кид Роком (Kid Rock) – обалденно заводит, никак не меньше, чем сидеть, уставившись на моего Дюбуффре в течение часа с долбаным джином и тоником.
Playboy: Расскажите нам о гастролях летом 1992 с Guns n’ Roses, когда взрыв пиротехники обжег вас во время шоу в Монреале. Насколько сильны были ожоги?
Джеймс Хэтфилд: Они были до костей. Моя рука выглядела, как гамбургер. Не важно сколько воды ты вылил на нее, боль возвращалась немедленно. Самым болезненным была физиотерапия – они соскребали кожу депрессором. Это было зверски. Я был накачан и таблетками, но все же было о..уенно больно.
Playboy: Говоря о боли, у вас когда-нибудь бывали головные боли?
Джеймс Хэтфилд: Вы имеете в виду из-за того, что слишком громко? Это должно быть громко. Предполагается, что ты чувствуешь это всем телом.
Playboy: Metallica дала в прошлом году гораздо меньше гастролей, чем обычно.
Джейсон Ньюстед: Мы отыграли около 30 или 40 шоу, и это, вероятно, меньшее, что мы когда-либо делали. Metallica обычно дает от 150 до 250 шоу в год.
Кирк Хэммет: Меня больше не тошнит от того, что мы не делаем годичных туров.
Ларс Ульрих: Десять лет назад мы хотели играть так много концертов, сколько возможно, и столько пьяного веселья, сколько возможно. Теперь играть 200 шоу в Северной Дакоте не так возбуждает, как раньше. Иногда быть на сцене – прекрасно, но, иной раз, шоу само по себе становится полностью заурядным и ты просто будто проплываешь сквозь них. Чем старше мы становимся и чем короче туры, тем лучше мы сами.
Playboy: Сколько еще группа может продолжать, при условии, что музыка тяжела физически?
Джейсон Ньюстед: Есть предел. Люди никогда не увидят меня слабым, никогда не увидят меня просто стоящим на сцене. Когда настанет день, что я не смогу исполнять – я прекращу. Вот и все.!
Playboy: Есть ли какие-нибудь особенности в написании песен Metallica?
Джейсон Ньюстед: Около 90 процентов песен Metallica в Е-миноре, потому что диапазон вокала Джеймса ограничен – несмотря на то, что он совершенствовался скачками.
Playboy: Есть вероятность, что Metallica последует в направлении рэп-метала?
Джейсон Ньюстед: Нет. Никакого рэпа в Metallica.
Ларс Ульрих: Шансы, что Джеймс Хэтфилд пойдет в направлении рэпа, вероятно, между нулем и минус единицей.
Playboy: С вашей точки зрения, как фаната Metallica, Джейсон, должно быть интересно наблюдать за тем, что Джеймс продолжает развиваться со времен Nothing Else Matters.
Джейсон Ньюстед: Там, где раньше была тьма, теперь много света, с тех пор как у Джеймса появились дети. Тьма всегда будет там, потому что вред нанесен, но теперь там большое яркое пятно.
Кирк Хэммет: Мы не можем петь про цветы и счастливые светлые дни, понимаешь?
Playboy: Так что, Джеймс, следующая кучка песен будет счастливой?
Джеймс Хэтфилд: Да, я начну писать о моем доме, семье и собаке. Слушай, всегда должен быть некий бардак, чтоб писать, и сейчас, внутри группы, может быть довольно хорошее топливо.
Playboy: На следующей записи мы можем ждать песен под названием…
Джеймс Хэтфилд: «Проект на стороне» [смеется]. Всегда есть что-то, что потрясет тебя. Что-то, что ты захочешь изменить. Что-то, что приводит в замешательство. Все, что мне нужно сделать – это поехать в Сан-Франциско на один день, и я достаточно потрясен на неделю.
Первая часть здесь!
Вторая часть здесь!
Третья часть здесь!
Перевод: Jericho/Fixxxer/Raul
Dimon
Copyright © Metbash.ru. Копирование материалов ленты разрешается только в случае указания на “Metbash.ru”, как на источник получения данных, при этом во всех ссылках обязательно явное указание адреса сайта Metbash.ru